Space: сто одна история Сюрреализма - Рим Дик

рекам бежит вода, не знали… За стрижами всегда летят и облака, пытаясь успеть за ними. Затем, когда стриж умирает, его душа улетает в облака и становится тучей, и до сих пор не забывает грустить о том, чего у него никогда не будет. Смотря вниз, душа стрижа думает:

"Вот бы мне стать человеком и познать, каково это бегать и никого не боятся, есть, когда хочется и жить там, где хочется. Дружить со всеми, познать красоту фильмов и живописи.”

Никогда, увы, стрижу не стать человеком, точно не в этой вселенной. Но, мы ведь хорошо понимаем, что круг не заканчивается на одной планете, и они точно попадают на другие измерения и галактики, которых нет в этом временном отрезке. Да хоть в прошлое, родится бедным крестьянином, но свободным не боящийся кошек и ястребов, собак и людей, что кидают в них камни, просто от того, что захотели.

Две мартышки прыгали по нёбу великана Петра и рассказывали, как провели чистку зубов, тщательно, мотыгой, лопатами и кувалдой. Особенно было трудно работать с горохом, который застрял между зубами, кувалда чуть не сломалась и не сшибла глаз мартышке на обратную сторону затылка. Но, благо, всё обошлось, и они вытащили сырой горох без проблем для себя, пришлось только выкопать лопатой зубы. Затем они вставили их обратно на супер клей, замотали скотчем и изолентой. Всё, что замотано скотчем держится хорошо, это мы ещё знаем из уст советских пап. Великан, конечно, ничего им не сделал, оно ведь и понятно, связанный великан Пётр Гулливер ничего не мог предпринять в таком случае. Ему даже убрали язык изо рта и маленький язычок тоже, чтобы он не звал на помощь и не будил давно уже уснувших детей мартышат. Стоило только великану открыть свой рот, они заталкивали ему в рот бегемота, слона и крокодила, вместо тряпок. Великан жевал жевал их и выплёвывать пытался, только бегемот купался под языком в ямочке, слон держался хоботом за зубы, а крокодил вальсировал между стенками щёк, то отрывая кусочки, то сшивая. Крокодил был бабушкой, он любил вязать. Слон всё время пел металлику, бегемот подпевал, ведь был оперным певцом с давних пор — только что, только что это уже давно.

Два пожилых человека сидели на улочке и обсуждали о девушках, как те вульгарно одеваются и ходят со всеми гулять, как душа им пожелает. Знать ли нам положено или нет, но, наверняка давно мы об этом догадывались, ведь они завидуют им, потому что сами никогда так не жили и не гуляли, может быть им не разрешали и они теперь жалеют об этом, зависть. И, по такому случаю, к ним подсел крохотный воробей, клюнул одного, тот стал семечком, проживал его, выплюнул и сказал:

— Ты сгнил до корочки своей, невкусным, пережаренным, старым и тухлым, вот потому ты и очень несчастен, что не следишь за собой, а за другими.

Попрыгало семечко на скамейке, второй пожилой взял и хотел было выплюнуть шелуху, вдруг ни с того ни с чего, воробей сел на его голову и выклевал всю глазницу со словами:

— А ты много не ведь, плохо много всего видеть, знаешь ли. Не хватало ещё свою негативную энергию на людей накладывать, ведь все люди разные и живут так, как им хочется, а вы только и умеете обсуждать других, наблюдать за тем, как те гуляют и общаются, потому что сами боялись мнения окружающих. Вот посиди-ка ты лучше без глаз, чтобы много не видел.

Воробей подлетел на сук, встрепенулся, и стал девушкой. Потом слезла с дерева, голая совсем и прошла мимо тех двоих. Один был слеп и не видел, второй видел, но был нем. Так они больше ничего и не говорили никому. А напоследок, девушка подошла у одному из них и сделало кое-что, что запомнили они навсегда, и вы уже давным-давно всё поняли. Она разбросала семечки по скамье, чтобы дворник убрался, а того наглеца никто никогда не нашёл. Ну вы представьте, как на улочке лежит семечко с глазами, ногами и руками, вы же сразу же ахните, удивитесь, сунете в карман и пойдёте выращивать домой, в аквариум или террариум, попытаться вырасти таких же «ручных», «ножных» людей. Ай, да к чёрту!

А вы знаете, что самураи, что кажутся вам такими сильными и красивыми, властными и мудрыми, на самом деле не такие и хорошие люди. Ради своих желаний они сделают всё от них зависящее, и, даже убить новорождённого, потому что так приказал хозяин; у некоторых из них есть хозяева, дом и герб; быть одиноким позор. И так, вот, один самурай настолько преисполнился своей силой, что разорвал катаной галактику, и все существа, начиная от гоблинов, волшебников, инопланетян и других могучих существ начали падать вниз, в ещё более большую тьму, когда-либо существовавший во вселенной, в этой тьме, все добрые существа стали злыми, наполнились чернотой и устремились в соседние миры, дабы вселиться в тела людей — от того то и злых на свете так много, потому что когда-то один самурай разорвал галактику по всей вселенной вдоль и поперёк; души погибших и покинувших своё гнездо тварей устремилось в места, куда могли дотянуться. Земля стала одной из пристанищ этих монстров, и, их души вцепились в тела землян, люди начали злиться, убивать, врать и наслаждаться болью других. И только самурай мог изгнать их, да вот только он был один, а одному, к сожалению, убивать людей, скажем и не такая быстрая и лёгкая задача, и, тем более, чем он будет лучше тех, кого убивает, если сам убивает людей, не является ли это становлением монстра?

Но, однажды, далеко до тех дней, когда ещё самураев не было на свете, жили фараоны, они хоронили тела своих «богов» в саркофаги, кидали в гроб украшения, книги и еду. А те, в свою очередь ещё при жизни обещали стать защитниками миров. И, когда мир начал меняться, люди начали творить глупости, фараоны ожили. Мумии были в бешенстве от того, что стало с миром, и начали они истреблять нечестивых. Они поглощали их души, убивали, забирали зло, испепеляли, что однажды, сами стали тем злом, с которым обещали бороться, и